Новые места

Она с тревогой слушала о новом назначении. Уши не хотели принимать сладкие речи, что там красивые места. Городок находился на берегу моря. «Всего полгода и обратно. Привыкнешь, не заметишь, как время пролетит, и ты будешь дома», - говорил начальник.

«А как же муж, ребенок? А родители? С кем они останутся?» - думала она. Гнев пробирался наружу, но она и не заметила, как захлопнула перед ним дверь. Страх точил изнутри, - а что когда она вернется, их не окажется на месте.

Она вспомнила летние детские лагеря, куда её отправляли на пару месяцев. Тревога не давала покоя, до тех пор, пока она не возвращалась домой. Родители считали, что это полезно, побыть среди ровесников. Но она считала, что в чем-то провинилась, и от неё избавляются. Ведь сколько раз до этого они говорили, что она ни на что не способная. И она поверила и боялась, что сама не справится, когда останется без них. «Они лучше знают, какая я. Они мои родители - всё знают, всё видят», - заключала она.

Зависть. Она прятала её за восхищением к людям, которые свободно снимались с одного места, перебираясь в другое. Их смелость поражала её. Она умилённо складывала ручки на груди и произносила: «Ах». Но так чтобы ни кто не слышал.

А сейчас, она боится, что сбудется родительское пророчество, о её не состоятельности, что готова отказаться, бросить работу, сбежав спрятаться дома. Ближе к мужу. Он должен сопровождать её. Она для этого выходила замуж. Он берет ответственность и помогает пережить этот переезд, а она его критикует и обвиняет. Таков её план.

Так происходило в родительском доме. Так она видела жизнь. Другой она ей не представлялась. Её не спрашивали, она и не отвечала. Раз говорят, что это «черный» цвет, указывая на белое, значит по-другому и быть не может.

Она услышала знакомые голоса, но слова оказались другими. Не те, которые она привыкла слышать, а страшные, резкие, жгучие:

«Дочь, другого мира не будет. Ты думала, что в рай попала? Нет, детка, это жизнь. Она жестока и требовательна. Готовься к урокам, мы тебя научим. Придерживайся нас, а иначе погибнешь. Здесь слабые и трусы пропадают, чтобы тебе не говорили о радушии этого места.

Зачем мы тебя родили? Так что же нам одним мучиться? Нет уж, и ты познай горечь этого мира и его беспощадности. Ты это увидишь на каждом шагу, услышишь на каждом углу, почувствуешь от каждого нашего слова. Не хочешь? Поздно. Путешествие началось.

Откуда такие мысли, что мы дали тебе жизнь для радости и счастья? Почему ты решила, что будешь купаться в море наслаждений и удовольствий? Мир зло, и окружающие нас люди свирепы. Ты еще не почувствовала какой яд мы источаем? А-а-х, да, ты правильно думаешь, это наша любовь и забота о тебе. Нам кажется, после этого не стоит тебе говорить, какую опасность несут чужие люди?

Глупышка, доверяй нам, и мы мастерски искореним все твои таланты и умения. Смелость превратим в страх, чтобы ты, вот прямо как сейчас, сидела с перепуганными, выпученными глазами и судорожно думала, кто тебя спасет? Ты же помнишь где искать помощь? Правильно – возле нас.

Боишься? Это хорошо. Теперь ты знаешь, как страшимся мы. Твой мир, - это наш мир. Теперь ты видишь тот кошмар, от которого мы замираем. Слышишь те, ужасные звуки от которых мы холодеем. Чувствуешь тяжесть страха, который мы несем на себе. Ты думала мы жадные и не поделимся с тобой? Нет, ты ошиблась. Мы щедры и не могли обделить собственное дитя. С тобой и договариваться ни о чем не надо – сказали и точка. А ты поверила. Ну как можно подумать, что родители лгут?»

Голос начальника, походил на бормотание за стенкой. Она старалась слушать его, но монолог в два голоса в был громче. Она не могла не согласиться, что её родители хорошие, любящие и честные люди.

«Обманывают те, кто кричит, что мир добр, что в нём каждый может найти то, что хочет, - оправдывала она слова, звучавшие в тайной комнате её души, - говорят, пытаясь убедить: привыкнешь, приспособишься. Что уже приводит в трепет, и я чувствую боль, которая появится, когда приеду на новое место назначения. Да мои родители правы - мир страшен и жесток».

«А может, добр? – сомнения прокрались в её мысли, пытаясь зацепиться за маленькие выступы надежды, - нет, всё же он мерзок. А люди, говорящие что помогут, покажут, как взять из мира то, что хочу, только подтверждают его жадность и хитрость. А если я просто привыкла не видеть, где лежит то, чего желаю?

Привыкла…

Вот была бы радость увидеть мир не глазами родителей. Услышать его своими ушами. Чувствовать жизнь своими эмоциями».

Вина и страх. Она подумала о родителях. Увидела их сидящими на диване с печальными лицами. Они тоскливо и укоризненно смотрели на неё, как будто говорили: «Не оставляй нас. Ты же знаешь, что мир опасен, и мы его боимся. А ты наше единственное спасение. Кому мы отдадим свой страх? Как мы станем смелыми, если некого будет пугать? Умоляем, будь с нами».

Соблазнение рискнуть, боролось с желанием испугаться.

«Мир ужасен? Мир на самом деле ужасен?»

Тишина.

«А может, он прекрасен? Он станет таковым, как только я увижу его доброту и щедрость».

Она поднялась, дав свое согласие на перевод в другой город. Начальник пролепетал, что не сомневался. Выйдя из кабинета, она с радостью предвкушала новое приключение.

Может, минут через пять эйфория и пройдет, но она уже вкусила желание чего-то неиспробованного.